НА ПОЛЕ БОЯ

Война с рок-музыкой имела результаты, сокрушительные для тех, кто ее планировал.

Прежде всего, они совершенно не учли такого фактора как технический прогресс в бытовой электронике 80-ых годов.

По своему значению он сравним разве что с появлением электромузыкальных инструментов. Перечислим некоторые основные достижения: многоканальный магнитофон — это домашняя студия, с помощью которой можно записывать, сидя на диване, целые оперы, что и было, кстати, продемонстрировано автором известного произведения из китайской жизни "9 сентября" (рок-опера о смерти Мао Цзе-Дуна, записанная китаистом — не музыкантом! — для собственного развлечения).

Эквалайзеры (от слова "уравнивать") и шумопоглотители различных типов. Эти приборы дают возможность улучшать качество фонограммы при перезагшси с магнитофона на магнитофон. Таким образом, известный закон, согласно которому N +1-я запись всегда хуже N-ой (так осложнявший жизнь поклонникам Окуджавы и Высоцкого с их примитивной аппаратурой 20 лет назад), уже потерял свою силу, и возможности распространения фонограмм даже при единственном исходном экземпляре становились практически неограниченными.

Благодаря тем же эквалайзерам и вокодерам вокалист способен до неузнаваемости изменять при записи свой природный голос.

Ритм-машины и электронные барабаны — это, собственно, квартирные модификации наиболее шумного из инструментов. Уровень шума, беспокоящего соседей при их использовании, обычно не выше, чем при мытье полов.

Отметим, что вся перечисленная техника находилась в основном в личной собственности граждан.

В результате репрессий нормальные электрические концерты до конца 1985 года практически прекратились. От этого больше всего пострадали те группы, которые занимались собственно МУЗЫКОЙ и делали ставку на профессионализм, хорошую аппаратуру, красочное шоу. Аполитичная традиция 70-х была таким образом добита — а бардовская, напротив, усилилась. Рок максимальным образом переориентируется на звукозапись, которую невозможно контролировать по вышеназванным техническим причинам, и на акустические концерты.

После того как ГБ вышла на художника "Уха" Ю. Непахарева (вызванный в милицию "по вопросу прописки", он имел занимательную беседу о современной музыке), наш журнал прекратил... как ее назвать?., подрывную? свободолюбивую? принципиальную? — деятельность, чтобы в самом начале 85-го, еще при Черненко, воскреснуть под названием "Ур лайт" (русско-английская игра слов "All right" + "урла", изобретенная отчаянным диск-жокеем из подмосковного поселка Мосрентген Олегом Осетровым). Новая фирма была настолько законспирирована, что только двое из состава редколлегии знали всех остальных, а некоторые материалы публиковались в "двойном переводе" на английский и обратно, чтобы никакая экспертиза не могла определить автора.

Жестокость властей привела к радикализации и консолидации рок- движения и создала авторитет как раз тем, кто был для официального начальства максимально неприемлем. Возникла героическая легенда. И даже презренные ВИА-шники, по которым ударило идиотическое постановление о "80 процентах" и которым приходилось всячески хитрить и сопротивляться грабежу, стали чувствовать себя диссидентами.

В 1984-ом году рокеры регулярно собираются на "флэтах", на дачах, летом в подмосковных лесах и парках. Постоянные участники этого подполья и "маевок": С. Рыженко, Ю. Шевчук, В. Сигачев, О. Ухов, О. Троянская. Появляются и новые люди, которым в дальнейшем предстоит сыграть свою роль: циркулирующий между Москвой и Ленинградом демонический герой Константин Кинчев, грузчик со знанием иностранных языков Петр Мамонов из полумифической группы ЗВУКИ МУ, артистичный Гарик Сукачев, исполнявший тогда hgdeb`rek|qjhe стилизации по мотивам советской истории XX столетия, виртуозный блюзовый гитарист из новосибирского ПРОХОДНОГО ДВОРА Юрий Наумов.

“Квартирники” в это время становятся похожи на регулярные конспиративные собрания ранних христиан: кроме обязательной музыкальной части, там обсуждаются проблемы движения, принимаются общие решения, происходит раздача записей и самиздатовской литературы.

Наконец, на один из таких вечеров приходит человек, которого мы ждали, хотя и не знали, кого именно ждем. В т.н."клубе чудаков" (большая квартира на Новокузнецкой, где собиралось до 60 человек) выступает никому не известный парень из Череповца, когда-то, по слухам, сотрудничавший с местной группой РОК-СЕНТЯБРЬ. Его зовут Александр Башлачев. На третьей песне мне становится понятно, что все, описанное выше, происходило не зря, и даже если рок-движение в ближайшее время погибнет как обры, его существование под солнцем оправдано одним этим поэтом с бубенцами на запястье. Тем, что он пришел не в союз писателей и даже не в литературный салон для фрондирующей элиты, а к нам — и назвал себя рокером. Он выковал из сумбура наших невзгод чистые и гордые слова:

Уберите медные трубы,

Натяните струны стальные,

А не то сломаете зубы

Об широты наши смурные...

А наши беды вам и не снились,

Наши думы вам не икнулись,

Бы б наверняка подавились,

Мы же ничего, облизнулись.

Так еще никто нe говорил от нашего имени с недосягаемыми заокеанскими учителями. Но как "печаль-тоска облаками над седой лесною страною"... история не останавливается на прекрасных мгновениях.

<<         СОДЕРЖАНИЕ           >>