Трасса

«Лень – это маленькая смерь!» - любила говаривать моя знакомая очень глупая девочка Мэри Энн.
Если знакомая очень глупая девочка на этот раз изменила себе и не сказала-таки глупость, сейчас вы имеете дело с человеком, умершим по меньшей мере тысячу раз.
И это – только сегодня.

Я умирала и раньше, иногда – в страшных мучениях. Как оказалось, болезненнее всего в организме человека переживает смерть совесть, а совсем не система, центральная и нервная. Что до собственно головы – то без нее только легче, это я вам со всей ответственностью заявляю.

В последний раз я умерла только что, когда, почесываясь и позевывая, решила поведать миру о событиях прошлого утра, когда, надо сказать, умерла никак не меньше двадцати раз, притом в самых неприглядных позах. Из хорошего – умерла в своей постели, что некоторым образом объединяет меня с главной героиней Титаника и другими достойными людьми.

Когда я умерла в двадцатый, в дверь позвонили, отчего я, как и положено свежевосскресшим, встала и пошла, попутно совершив чудо с преломлением пальцев, приоткрытием глаз, откидыванием одеяла и открыванием замка.

По ту сторону стоял мой дядя, парламентер из мира живых, судя по общему виду и выражению лица – не умиравший в жизни ни разу.
- Оля! – сказал он очень живо. – Я тебе картошки принес! Два! Мешка!

И дядя живо, очень живо занес два мешка картошки. Я уныло воскресала в дверном проеме, попадание ключом в скважину едва не стоило мне жизни.

Оля! – сказал дядя еще живее. – Открой! Балкон! Будем стиральную машинку! Выкидывать!

И дядя живо, очень живо выкинул стиральную машинку.

- Оля! – сказал дядя после машинки. – Пожалуй, я пошел!

И он живенько пошел, зажав под мышкой снятую с петель дверь, и был он, вне всякого сомнения, живее некоторых вождей мирового пролетариата.

Излишняя живость, впрочем, не помешала ему нажаловаться всем и каждому, что я не помогала ему грузить картошку, машинку и дверь. Нет, никого не удивишь сегодня чудом воскресения!
Больше о чудесах расскажу завтра. Если, конечно, не умру.

Вместо слабых мира этого и сильных
На вчерашней бумажке из метро:

«Состоятельный бизнесмен из Европы мечтает о такой девушке, как вы!»
И снова нет повода не заплакать. О такой, как я, мечтает состоятельный бизнесмен из Европы – так-то, мама, с вечным твоим «неженственно одеваешься», и ты,

pigglet, не так давно сетовавший на отсутствие в помойном ведре места, могущего вместить приготовленную мной запеканку, - так-то!
Осталось сделать прическу, и принять ванну, и побывать у массажистки и маникюрши, и купить новые стельки. Мы – те, о ком мечтают состоятельные бизнесмены из Европы, - мы-то хорошо это знаем.

На сегодняшней пачке круглого риса – надпись (вместо ставшего привычным и – что уж говорить! – набившего оскомину «места производства»):
«Живите в любви, как и Христос возлюбил нас»
(Ефесянам 5:2)
А чуть ниже, вместо порядком приевшегося «суперкачество по доступной цене», - свеженькое, сплошь заглавными буквами:
БЛАГОСЛОВЛЯЄМО ТЕБЕ, УКРАЇНО!

Святой дух, входящий в состав всех без исключения пасхальных куличей и постных предпасхальных тортов, уделан с ручною и ножною. Польские молочные пакеты с божьей матерью, которые приползли от

rslon неделю назад, могут благополучно ползти себе обратно.

Полчаса потратила на поиски манки имени той же фирмы – безуспешно, но.
Некоторые предположения относительно ее названия все же имеются.

И дело даже не в том, что мы с Чистюлей позорно провисели три часа на Лучшей Трассе Мира по пути в Питер. Потому что скрасить это время нам помогло юное дарование, надежда местной лесопилки – мальчик дима. Он подошел, дохнул перегаром и спросил, указывая в сторону Чистюли:
- Это чё, мужик твой?
(Чистюля сделал руками несколько неопределенных движений, которые мальчик дима истолковал по-своему).
- А чё, ничё лучше ты не нашла? – спросил он у меня, брезгливо кивая в сторону Чистюли. – Он же Дудай!
pigglet делал вид, что усердно стопит машины. Впрочем, машин на траcсе не было.

Следующие полчаса юное дарование, то и дело предлагая мне хлебнуть пивка, рассказывало о нелегкой жизни работящего русского мужика, которому тяжко живется на родной земле в наше трудное время и что единственный путь, который этому мужику остался – путь на Север, где нормальный человек еще может немного заработать. Для изложения этой глубокой мысли ему хватало нескольких слов: „Тут пизда, бля. Лесопилка, бля. Пашем, бля. (с заметным воодушевлением): А на севере – бабки, бля!”

Это было довольно забавно, но утомляло. Правда, на трассе случилось некоторое оживление – не машина, конечно, но тоже ничего – семейная чета местного производства, по здешним меркам - почти трезвая. К тому же, с новорожденным младенцем.
И дима сразу же забыл про север. Он сказал, обращаясь к мужику (в точности соблюдая интонации оригинала):
- Валентин, японский бог Капитон, бля! Пизды получишь, бля! Ты почто коту яй Ты почто Коляна батьку-то споил?

Капитон отвечал, как по писаному:
- Да кто споил? Так, крутанул разочек Так, выпили немножко…
Женщина попыталась заступиться за мужа, однако дима довольно грубо оборвал ее:
- Иди на хуй, бля!
- Ты кого на хуй-то послал? – возмутилась женщина. – Салага, бля! Молодняк, бля!
- Иди на хуй, бля!
В этом ключе диалог продолжался минут пять. Женщина решила прибегнуть к помощи младенца – она тыкала новорожденным младенцем в лицо обидчику, приговаривая:
- Ёбни его, ёбни!
Младенец таращился глупыми глазками, но так и не ёбнул. Женщина удалилась восвояси.
- Сука, бля! – удовлетворенно подытожил мальчик дима

Как-то раз Як сидел на Кругу совершенно голый и демонстрировал миру свои античные формы, для пущего удобства зрителей скрестив ноги по-турецки. Через некоторое время он встал (может, кто-то еще как следует не разглядел), улыбнулся миру (милый скромняга, нет, не надо, не надо аплодисментов) и направился в центр Круга, чтоб уж совсем наверняка. Всех. Наповал. Так и вышло - первыми повалились те, кто видел Яка сзади. Як повернулся, чтобы увидеть причину веселья, и тогда повалились те, кто сидел напротив. Из попы нашего мачо торчал пучок свежей зеленой травы.
Позже он всегда смущался, стоило нам напомнить ему эту маленькую оплошность, и мы перестали.

Осенью того же года приехали ко мне некие гости Хрен-Знает-Откуда. Вечером, сидя на кухне, мы беседовали на тему "Как я провел лето", и Як рассказывал про Радугу - и как там было здорово, и какие там были замечательные дожди, и какая чудесная речка, и как Химик в палатке прятал тушенку со сгущенкой, все без этикеток, а они нашли эти самые банки и стали открывать, не слишком интересуясь содержимым: "Все, что заканчивается на "шенка", можно есть", и как давали концерт в деревне Засурье. Когда он закончил, гость Хрен-Знает-Откуда спросил о наболевшем: "А травы, травы там было много?" "О, - без задней мысли ответил Як, - травы было - хоть жопой жуй!"
Мы подавились чаем.
Наш любимый далекий друг! Где ты, собака?

Алиса, где бы она сейчас не была, замечательна и удивительна, чего только стоит ее покойный воробей. А если вы про воробья уже слышали от меня или от Алисы непосредственно, забейте и дальше не читайте, потому что убогое печатное слово бессильно выразить колорит Алисиных интонаций.
«1.Я воробья от кошек спасла.
2. Они во дворе его съесть хотели, а я спасла.
3. И домой принесла.
4. И жил бы этот воробей вечно, да вот только дома у меня тоже две кошки.
5. Две кошки у меня, и они его убили.
6. Ну, я сперва хотела во дворе похоронить, где предыдущего, на том же самом месте.
7. И уже собралась его хоронить.
8. Но вспомнила, что предыдущего-то воробья соседи выкопали.
9. Они видели, как я что-то зарываю, и подумали – клад.
10. Им же бесполезно говорить, что не клад, а просто дохлый воробей, которого я во дворе от кошек спасла.
11. Но только дома у меня две кошки, и они его убили.
12. Так что решила я похоронить своего воробья по-христиански.
13. Я долго думала, где бы его похоронить, и решила как следует место поискать, а воробья пока в холодильник положила.
14. Чтобы не испортился.
15. В морозилку.
16. А пока искала, где бы его похоронить по-христиански, забыла про воробья.
17. Через неделю мама нашла воробья в морозилке.
18. Она думала, там съедобное что, а там – воробей.
19. Мама очень забеспокоилась, и сказала, что мне надо к доктору.
20. Я говорю, мама, доктор здесь бессилен, воробья давно хоронить пора.
21. Но, правда, где же его похоронишь, если везде соседи откопают.
22. Мама отдала мне завернутого в тряпочку воробья и говорит, хорони где хочешь.
23. Я положила воробья в кулечек и повезла к бабушке на Дорогу Котовского.
24. В троллейбусе.
25. В троллейбусе воробей потёк.
26. Он же размораживаться начал, а пассажиры засуетились.
27. Я привезла воробья к бабушке, говорю, надо мне его похоронить по-христиански.
28. А бабушка как закричит, мол, Алиса порчу на меня наслать хочет.
29. Бабушка же шизофреничка.
30. И побежала дядю звать, чтобы помог ее от порчи оградить.
31. Пока бабушка за дядей бегала, я воробья в кулечке на ветку повесила, а сама ямку под кустом копаю.
32. Тут дядя прибежал, и говорит, закапывай быстро свою ямку и порчу свою за забором хорони.
33. Но за забором же соседи откопают.
34. Вот я и уехала обратно домой.
35. В троллейбусе на обратном пути воробей разморозился окончательно.
36. И я похоронила его во дворе.
37. Там же, где предыдущего.
38. На том же самом месте.
* Космическая Девушка Алиса жила в Одессе. Где она сейчас живет – ей одной ведомо, потому что некогда, одолжив у меня сотню «на пару дней», прихватив пигглетовский плейер и чемодан книг, гениальная баба исчезла. Больше о ней ничего не известно.

Мокрое лето-2000 (ностальгическая присказка)
Однажды Алиса из Одессы взяла да и поехала на Радугу. Впрочем, никаких альтернатив не было: жила она у меня, а я - уезжала. Вот Алиса возьми - да и поедь.

Як, конечно, на правах любителя-ортодокса помог Алисе вещи собрать. Почти все Алисины вещи уместились в школьный рюкзак. Те, которые не уместились в школьный, Алиса с мастерством Золушки уместила в мой, куда, как мне казалось, не влезет больше ничего и еще чуть-чуть.

Про оставшиеся вещи, которые ни в ее школьный, ни в мой походный не поместились, надо рассказать отдельно. Водилась за Алисой странная особенность – каждые пять минут она записывала что-то на клочке бумажки. Як предполагал, что Алиса книгу пишет: еще немного, мол, и мы сможем гордиться завидным знакомством. Так или иначе, клочков набралось порядочно. Пришлось заводить отдельный пакетик.

- Этот мусор, - сказала Алиса таинственно, прекрасная, как Мария Деви Христос, - я предам ритуальному сожжению на радуге.

Никогда раньше я не видела ритуальных сожжений. Потенциальное топливо для ритуального сожжения – вот и все, других бумажек у нее не было. Громким словом «деньги» называлось то, что позвякивало при ходьбе.

Едва мы вышли на Лучшую Трассу Мира в районе метро «Лисова», Алиса впервые произнесла ключевую фразу всего нашего путешествия, правда, тогда мы об этом еще не знали:
- Хочу конфетку!

Як протянул Алисе конфетку, ни разу не догадываясь, чем это обернется для нас через сутки.

Полил дождь, рюкзаки вымокли, передвижение неделимой женской тройкой™ сулило долгую дорогу и казенный дом . Флегматичный водитель зеленой труповозки пожалел усталых путников, благо, трупа в кабине не оказалось. Похоже, Алиса не совсем понимала, что за транспорт нам остановился.
- Ух ты! – воскликнула она, завидев носилки. – Лежаночка!

С этими словами Алиса из Одессы улеглась на них с проворностью детишек, играющих в «чур, моё» и «займи стул», и довольно зачавкала конфетками. Для полноты ощущений нам оставалось только положить водителю руку на плечо и воззвать к нему задушевным голосом.

Долго ли, коротко ли, но километров за 100 до границы труповозка оставила нас на обочине и отправилась за новыми клиентами. Лучшая Трасса Мира открывала перед нами перспективу уютной ночевки в кювете.
- Мне холодно! Мне жмут ботинки! И… И… Хочу конфетку! – сказала Алиса.

Длительное лежание на трупоносилках не добавило ей умиротворенности. Як недальновидно протянул очередную конфетку. Под жизнерадостное Алисино чавканье я принялась осматривать придорожную канавку с целью забить себе самое козырное место, но тут, вопреки ожиданиям, на Лучшую Трассу Мира снизошло чудо чудесное – сверкающий огнями совершенно буржуйский автобус «Киев-Гомель». Внутри нас ждал уютный полумрак салона и возможность спать до самого Гомеля, если украино-белорусская таможня даст добро.

Конечно же, вышло иначе.

Едва сверкающий огнями автобус затормозил на границе и мы с Яком полезли за паспортами, Алиса спросила удивленно:
- А чего это вы суетитесь?
- Паспорт доставай, - сказал Як, - щас погранцы явятся.
- КАКОЙ ПАСПОРТ??? – искренне изумилась Алиса, и очередная конфетка остановилась на полпути между нижней челюстью и верхней. - ПОЧЕМУ ВЫ НЕ СКАЗАЛИ МНЕ, ЧТО НУЖНО БРАТЬ С СОБОЙ ПАСПОРТ?!!

Некоторое время все молчали, а Алиса прижимала к груди пакет с ритуальным топливом, в котором накопилось уже порядочное количество исписанных бумажек и дохлых бабочек. Потом Алиса нашлась:
- Хочу конфетку! Я видела фильм, как мужик перевозил через границу мальчика в чемодане! Давай, Як, ты засунешь меня в свой рюкзак, а я притворюсь, будто я – вещи?

Як не согласился, мотивируя тем, что некая прекрасная часть Алисы из Одессы просто-таки не поместится в столитровик, да и довольно глупо будут выглядеть все те трусы и мивина, которые придется вытрясти из рюкзака на пол автобуса.
- Я в абиди на вас, – сказала Алиса, отвернулась и притворилась спящей.

Она притворялась спящей еще полчаса, и погранцам стоило немалых трудов разбудить ее, заставить порыться в рюкзаке в поисках несуществующего паспорта, и вытурить из автобуса.

Як повел себя как настоящий джентльмен, имеющий на прекрасную часть Алисы некоторые виды.
- Ты езжай дальше в Гомель, потом – во Псков, потом – на Радугу, - невозмутимо сказала мне рогатая сволочь, - а я с Алисой в Одессу за паспортом съезжу.

Я живо представила себе, как совершаю бодрый одиночный вояж через Солнечную Страну Веселых Картофельщиков, без палатки, зато с полным рюкзаком Алисиных вещей. Идея показалась мне на редкость отсосной.
- А что? – продолжил Як, заметив неодобрение на моем лице. – Веселые Картофельщики – очень хорошие люди.

Да, на этом месте ностальгическая присказка оканчивается, и начинается ностальгическая сказка, полная ужасных опасностей и страшных приключений , длинная, как Лучшая Трасса Мира. Ее напишу отдельно, а сейчас нужен эффектный конец. Словом,
там, где кончался сверкающий огнями автобус, начиналась ночь, черная и тихая, если не считать Алисиного чавканья и моих чертыханий.

- (потенциальный работодатель – подозрительно) А что вы в Индии делали?
- Проездом бывала… Мы там жили недалеко… Сравнительно.
- Странная страна – Индия. Люди странные. Религия странная. Кришнаиты… Не люблю верующих… Сектантов…
- (радостно подхватываю) Уход в себя, разрыв с внешним миром, разрушенные семьи, исковерканные судьбы…
- (потенциальный работодатель – доверительно) Хуже. РАБОТАЮТ ПЛОХО! (кивает на соседний стол) Сидел здесь один. И этого делать не мог, и того – религия, мол, не позволяет. А гадость какую-нибудь – пожалуйста! Веление, грит, свыше... Так и работал – то религия не позволяла, то свыше снисходило… (с внезапным подозрением) Вы, кстати, не курите?
- Не курю, нет… (радостно) Что – курящие? Черные легкие, ранняя старость, тяжелая смерть…
- Хуже. РАБОТАЮТ ПЛОХО. (кивает на соседний стол) Этот, когда религия, вроде бы, особо не возражала, и когда свыше сигналов не было, сразу перекур объявлял.
Это хорошо, что вы не курите.

Умные, как известно, учатся на чужих ошибках

Это только дуракам надо обязательно съездить в Одессу наблюдателями, чтобы доподлинно знать, что означает «организация ни к черту», «адски хреново», «я ночей не спала, все бы кур стерегла, петушка, как родного, лелеяла», и что избирательный участок, вместе с электоратом, ТВК, бюллетенями и протоколами залазит по ноге в жопу и кусает .

Нет, конечно, организаторы никому не перезвонили. И вовсе даже наоборот – перезвонили мы, убежденные, что затянувшееся молчание на том конце – следствие переизбытка желающих НАБЛЮДАТЬ. Мы немного удивились, когда Белый Кролик на том конце провода затараторил про нехватку наблюдателей. О какой нехватке может идти речь, когда молодая и энергичная Катя вместе с группой товарищей безрезультатно ждет сигнала о выезде?

Как оказалось, товарищи Белого Кролика были вполне его достойны.

Некий Ростислав, водитель козы предводитель автобуса, к которому мы были приписаны, напрочь отказывался понимать мотивы нашей поездки на поезде отдельно от группы. Что характерно, понимание не осенило Ростислава даже после того, как их автобус простоял 6 часов на морозе в Киеве, в то время как мы наслаждались красотами Одессы.

Возвращаясь немножечко назад, скажу, что мы сели в пятницу вечером на поезд, поспали ровно столько, сколько молчал наш pernaty_drug и высадились в Одессе. Нас встретил Хунтер.

Высадились и позвонили нашему Родиону Романовичу. «Ростислав, - сказали мы ему, - мы уже в Одессе, и даже раньше вас, чего и следовало ожидать». «Отлично, ребята! - отвечал нам Родион Романович. – Регистрируйтесь в штабе и ждите нашего автобуса, который, надо полагать, когда-нибудь все же двинется в сторону Одессы и привезет вам товарищей и денег – все для того, чтобы чувствовать себя комфортно в чужом городе». «Ура!» – закричали те из нас, кто не взял с собой денюжек, и все отправились гулять.

На этом радостная часть нашей поездки оканчивается.

Автобус появился поздно вечером, и, как и следовало ожидать, привез нам большой пиписька Ростислава и товарищей. Ростислав делал вид, что он самый отстойный персонаж и вообще не в теме.
- А будут денюжки? – вежливо поинтересовался pernaty_drug. – У меня семья слишком бедная.
- Деньги раздавали только тем, кто в автобусе, - ответствовал Ростислав, делая вид, что это не он разговаривал с нами в течение дня, и не мы ждали полтора часа, пока он откроет двери автобуса, в котором сидит, - надо было ехать с нами, сами же захотели на поезде!
- Но, Ростислав, - возмутились мы, - вы же простояли шесть часов на морозе! Неужели так уж необходимо, чтобы и мы стояли эти шесть часов с вами?
- Начальство предусмотрело обеспечение только для тех, кто находился в автобусе, - отрезал Милейший Родя, убийца Пернатых_Друзей.
- Выходит, вы всю дорогу нас обманывали? – заглянул в глаза pernaty_drug.

Душа Ростислава не вынесла этого взгляда. Автобус закрылся. Потом открылся. Из автобуса вылезла Алла и посулила всем недовольным отправку домой за собственный счет.

Мы пожали плечами и отправились к Фунте. У Фунты было тепло и можно, ванна и кровать радовали, два шерстяных дурака лезли в лицо.

Но поведение Ростислава все же немного терзало нас, и мы позвонили в киевский штаб. Милейшая женщина на горячей линии сказала, что она очень нас жалеет, и что все убытки нам возместят в Киеве, а пока мы можем сасать-сасать.

В пять утра команда "А" - Чистюля и Шпирко - отправилась на свой участок в тюрьму. В шесть, заплатив 29 грн. за таксо, команда "Б" - я, Эмиль и Хунтер сделали то же самое.

Таксо подъехало на улицу Космонавтов, 60. Мы прошли в зал заседаний, сделали заинтересованные лица и зарегистрировались. Комиссия попросила нас торжественно представиться. Представились.

Спустя десять минут я обнаружила, что Пернатый Друг, не будь дурой, сказала таксисту неправильный адрес, а посему находимся мы сейчас вовсе не на своем участке. Мы спешно откланялись и сообщили пернатому другу, что он никуда не годится.

Это только в Киеве по утрам минус, в Одессе – очень даже плюс! Плюс десять, если быть точной. А дороги в спальных районах Южной Пальмиры сделаны из говна, все чин чинарем. По этому покрытию мы совершили променад до детского сада номер 171, где должен был находиться наш правильный участок.

В детском саду номер 171 находился не участок, а вахтер, которому мы умудрились позвонить во все 4 дверных звонка в разных концах здания, бригадным методом обойдя его по периметру. Вахтер громко кричал.

Затем мы посетили еще 4 избирательных участка, находящихся поблизости. Ни один из них не был нашим.

Ну да, все это время мы названивали нашему координатору. Координатор сонно отвечал пространное: «Да, да, мне докладывали…» После получаса пыток Пернатым_Другом координатор назвал правильный адрес участка.

Как следует измазавшись в кокашках, подошли мы к нашему ТВК. В ТВК нас не хотели. Зато у входа нас изловила мобильная группа из трех славных мужичков, которая сказала, что, хоть мы и не нужны нашему ТВК, и никому вообще нахрен не нужны, наша помошь может понадобиться в ТВК номер восемь (помним, дети: наблюдателей, по словам свинопасов из штаба, КАТАСТРОФИЧЕСКИ не хватает)). Они усадили нас в машину и отвезли в школу номер сто.

Часть третья – Школа_Номер_Сто.
- Ты только посмотри, какие грязные брюки! – брезгливо плюнула на нас член избирательной комиссии, оформленная в стиле «Учительница Первая Моя».
- Какой город, такие и брюки, - пожал плечами пернатый друг.
Учительница нахохлилась.
- Вы бы руки помыли! – доверительно прошептала Пернатому_Другу наблюдатель от штаба Януковича, женщина климактерического возраста и климактерической же внешности. - Самой же противно!

Пернатый_Друг зробыв выгляд, що ничого нэ чуе и попытался пукнуть. Не вышло.

Участок оказался полон инвалидов. Инвалиды все приходили и приходили, и конца-краю им не было. Трогательные слепые старушки в сопровождении зрячих мужей, слепые старички в сопровождении жен, детей и внуков, и прочие нерадостные персонажи семенили на участок, дабы поставить отметку напротив фамилии «Янукович». Янукович дал прибавку к пенсии. За Януковича голосовать благословил батюшка в церкви.
- Деточка, ты, не ошиблась? Ты точно отметила Януковича? – спрашивала у внучки слепая бабуля, до слез обеспокоенная возможностью перехода своего голоса в пользу врага.

Мы составляли акты о нарушениях. Их было немного: Члены комиссии тыкали линеечкой в бюллетени избирателей, показывая, где нужно ставить крестик. Вполне зрячие граждане заходили в кабинки по двое, и один указывал другому, за кого голосовать. Некоторые голосовали вне кабинок. Три милиционера беспрестанно находились в зале. Урна для голосований на дому отправилась в путь почти в 17 часов и не успела обойти 15 человек из 39. Других нарушений не было, разве что глава ТВК отказалась принимать на рассмотрение составленные нами акты о нарушениях, и пришлось составлять Акт Актов о том, что глава комиссии отказалась…

Вторая наблюдательница от Януковича, дама возраста не менее бальзаковского, чем первая, внезапно кое-что усвоила. Оказалось, что Некто придумал несправедливый закон об отмене голосования на дому для всех желающих. Этим Нектом оказался ни кто иной, как Эмилия, так ее и растак. В ответ на клевету наш Пернатый_Друг снова напрягся для пука. И снова ничего не вышло. Видя такое, бальзаковская дама придумала новый смешной шютк: тыкать пальцем в инвалидов и радостно кричать в нашу сторону: «Смотрите, смотрите, инвалид приполз! Составляйте акт!»

Один избиратель послал нас, однако, не на хуй, а в файне місто Тернопіль. Тернополь в устах избирателей был главным ругательством.

Все это надо рассказывать голосом и лицом, иначе ничего не выйдет. Поэтому перейду к части четвертой. Но, пожалуй, слегка попозже.Несушки, в сущности, пустые существа.

Поступил заказ на статью. 6,5 тыс. О репетиторах. Уже 3 (три!) тысячи из шести с половиной. Больше не могу ни строчки.

Пацаны, я сегодня кое-что усвоил. Оказывается, Репетиторство – не только неплохой способ заработать, но и отличный метод самосовершенствования.

Словом, забейте читать первую часть, лучше сразу представьте себе, что наступил вечер, не омраченный ничем, за исключением женщины средних лет, которая удивительно громко сообщала миру о том, что ее мать-инвалид не проголосовала на дому из-за разгильдяйства ДВК, да шестнадцати членов ДВК, которые изо всех сил старались ее переубедить.

Решающим аргументом в переубеждении было выдворение женщины с территории ДВК.

Сдвинули столы. Притащили урны.
- Гуляем! – объявила глава ДВК. Вываливайте все на стол.

Девушка Алена с удостоверением журналиста насилу убедила барышень не выбрасывать содержимое всех урн сразу, мотивируя тем, что две с лишним тысячи бюллетеней просто не поместятся на столе.
- Какая разница? – обиженно надулась глава.

Эту бы разницу – да тебе в задницу, как любил говаривать Як.

Урны опустошались поочередно, бюллетени пересчитывались. Никаких фальсификаций. Как в аптеке.

Потом считали голоса. С сильным отрывом побеждал Янукович, правда, потерявший несколько голосов из-за того, что некоторые граждане с чрезмерно активной жизненной позицией помимо крестиков в квадратике напротив фамилии любимого кандидата, украшали бюллетень приписками типа: „ВИБІР 2004!” и „ЮЩЕНКО – НЕТ!!!”.

Эти безобидные лозунги – ничто в сравнении со стихотворением, принесенным Эмилией из местного туалета. Вот оно:

Приснился мне сегодня Сталинград –
На брань священную зовут горнисты,
И ратники несут наш флаг сквозь ад,
Горланят озверевшие фашисты…

И слышу как будто бы сквозь сон
К безумству призывающие крики,
И пляшут, оскверняя княжий трон,
Оранжевокоричневые блики.

А над Софией златоглавой вновь
Витает тень продажного маньяка –
Казалось, меж днепровских берегов
Вот-вот увижу воды Потомака.

И ложь явилась под личиной «ТАК!»,
Когда вопили лозунги нашисты,
Однако отзеркаливалось: «КАТ!» -
На княжеский престол ползли нацисты…

Мне ныньче вновь приснился Сталинград…
…Но были ведь и Курск, Берлин и Прага,
И реял шесть десятков лет назад
Наш алый флаг на куполе рейхстага.

Ну, а когда голосишки-то подсчитали, все и началось.

Если вы помните, в давешнем полусознательном бреду наши Белые Кролики во главе с милейшим Родей несли нечто про возмещение убытков в Киеве. Так вот, залогом возмещения были некие Протоколы Заседания ДВК, один из которых мы обязаны были предъявить в Киевском штабе в обмен на денюжки. Заместитель головы ДВК старательно пересчитала руки, желавшие поиметь протоколы. Рук оказалось восемнадцать.
- Отлично! – сказала она и села выписывать протоколы.

Тем временем кумушки принялись судачить по поводу Эмили, отошедшей покурить. До меня долетали обрывки фраз типа: «это вообще мужик или баба?», «интересно, а она вообще расчесывается?», «вы слышали, как она смеется?» (за сим следовали забавные попытки сымитировать неподражаемый смех Пернатого Друга), и, наконец, «как ее фамилия? Стукало? Какая ж это баба, это ж ОНО!»
Шутили.

В этот самый момент вернулась Эмилия. Кумушки заткнулись, а пернатый друг, наивный, как Золушка на первом балу, во внезапно наступивший тишине проследовал к своему месту.

Ну, потом мы до одури расписывались во всех Протоколах.
И, как только расписались, выяснилось, что протокола не хватает. Нам.
- Девушки! – Пернатый Друг вежливо обвел собрание глазами. Пожилые «девушки» зарумянились. – Вы, очевидно, не поняли. Нам ОЧЕНЬ нужен протокол. ОЧЕНЬ, ага? Нам, простите, в штабе отчитаться необходимо.
- Всем необходимо! – закудахтали девушки.
- Нам нужен протокол, - повторил Друг. – Сделайте же что-нибудь! Я ради вас даже песок из вагины вытрушу.

После последнего заявления мнения кумушек разделились. Покуда первые призывали Эмилию впредь быть скромнее и выбирать выражения, вторые радовались удачному разрешению дилеммы относительно половой принадлежности нашего Пернатого Друга.

Пернатый друг позвонил в местный штаб нашему координатору Шуре. Диалог был примерно таким:
- Да, Шура. Да, это мы. Э… Нам тут на участке не дают копии протокола… Как это – забить? Нам же денег не дадут в Киеве. Как – ну и что? А что, блин, жрать прикажете? Мы тут и так без копейки сидим… Что? Да, сказали, протоколов нет и не будет.
Как нафиг?!!!

От диалога с Аллой пришлось отказаться – видимо, заслышав, что мы требуем ее к телефону, Алла спешно удалилась восвояси.
- Это никуда не годится! – резюмировал телефонный разговор Друг. – Такого себе не позволял даже мой покойный муж.
- Что вы себе позволяете! – взвизгнула почтенных лет кумушка.
- А что я сказал? – удивился друг. – Ну, помер муж, ну окочурился… С кем не бывает? С любым такое может быть. Даже вот с вами…

Кумушка гордо попятилась и побежала за водой и осиновым колом.

Заместитель главы позвонила в территориальную комиссию, и выяснила, что бланков Протоколов там тоже нет. Она пожала плечами и предложила нам отправиться восвояси.
Количество подобных предложений за один день превысило допустимые нормы.
Я потихоньку начинала звереть.

Позвонил Чистюля. Оказалось, у них в тюрьме все было не в пример хорошо: заключенные – спокойные, члены комиссии – вежливые и обходительные. С ними беседовали, советовались, кормили картошкой. Более того, им с поклоном выдали Протокол и почтительно проводили к выходу. Так что они теперь свободны.
Оголодавшие и запертые мы завистливо заскулили.
- Кругом сволочи, - со злобной веселостью сказала я ему, - нам отказываются выдавать Копию Протокола, а Шура и Алла послали нас нах.

После этих слов невидимые горнисты позвали членов ДВК во главе с заместителем главы на брань священную. Мне было объявлено, что я – ни что иное, как быдло, ибо один интеллигентный человек никогда не позволит себе оскорбить другого интеллигентного человека.

Со мной случился приступ хохота.
- Я, между прочим, учитель, филолог! – объявила одна из членов ДВК, почему-то обращаясь ко мне.
- А я – философ, - устало вздохнула я, - и что?

Филолог подозрительно покосилась на меня, отказываясь, видимо, признавать в девочке, говорящей слово «сволочь», адепта науки наук.

Все, притомилась я писать, потому что потом не случилось ничего значительного, окромя того, что приехали наши товарищи из тюрьмы, я пришла в негодность, нас в который раз назвали быдлом, а Шпирка – человеком искусства.

Ну, а затем нас окончательно заперли снаружи.
А сами – ушли, напоследок контрольно плюнув в нашу сторону и отказавшись разговаривать.
Со мной случился приступ язвы.
Я немного понервничала (эх, простите меня, до сих пор стыдно) и заснула на узкой спинке школьного стула.
А потом случился еще один приступ язвы, какового врагу не пожелаю, и я поколебалась в своей уверенности относительно торчания на участке до победного конца.
И нас выпустили из средней Школы_Номер_Сто города Одессы.

В следующий раз, если меня попросят выбирать между тюрьмой и школой, не задумываясь выберу тюрьму.

Певица Ани Лорак, расхаживая взад-вперед в телевизоре, делала публичные покупки в магазинах одежды.
- Вот, поглядите, - улыбалась она зрителю, указывая на пару сапог, - какой сапожок!
Зритель молчал, и бедняжка Ани шла в следующий отдел.
- А вот этот туфелек? Тоже ведь неплохой!
Ани любовно прижимала к груди сомнительной красоты ботиночки:
- Какой ведь ботиночек, а?

Средних лет женщина в метро, одетая в характерном стиле «баба ягодка опять», вытянув ярко-красный ноготь в сторону рекламы, изображавшей торчащие из моря ноги в босоножках, томно говорила своему спутнику:
- Прикольный босоножечек!

Говорящих о множестве в единственном числе все больше и больше, как я погляжу. Я не знаток русского языка и ни разу не лингвист. Я не знаю, правы ли адепты этого течения, но живо представляю себе, как завтра кто-то скажет кому-то: «У тебя такой ровный белый зуб!» Или вот еще неплохой комплимент женщине: «У вас такая большая и красивая сиська!» Гм.
Лучше про глазки. Банальное «глаза - как звезды!» превращается оригинально-двусмысленное «глаз – как звезда!», что может символизировать, к примеру, глубину взгляда.

В целом, тенденция попахивает синдромом телесной полярности.
Хотя «маленькая ножка» (о двух, разумеется, ногах») кажется мне совершенно нормальной. Но это только если речь о ступне. Стоит произнести что-то типа «какая у тебя длинная и ровная нога» и воображению тут же рисуется петросяновский персонаж, одна нога которого длинная и ровная, зато вторая – короткая и кривая. Про волосы – вообще хорошо, ибо общеупотребимо. «Длинный и здоровый волос» - даже круче, чем нога: один, стало быть, длинный и здоровый, а вот остальным – не повезло. Комплимент про «густой волос» равнозначен в моем понимании вопросу «что ты здесь столпился?»

Да, и еще ягода. Она вызывает слезу. «Я варю ягоду!» - говорит моя мама. Перед моим мысленным взором тут же предстает крайняя степень разрухи и запустения, затянутая паутиной. Центральный персонаж этой нерадостной сцены – Всеми Забытая Мать. Грустная, стоит она над полуразваленной плитой и в большом ржавом тазу варит одинокую ягоду. Ягода рассекает по тазу, и мама уныло подталкивает ее ложкой.
Хотя, между нами, плиту действительно давно пора менять

Слоник тут изволил рассуждать о вкусе пиццы, Захарова - о вкусе Слоника, а
я расскажу вам одну занятную историю.

В июле 2000го, оголодав и замерзнув до неприличия, я поддалась на уговоры Слона и решила двинуть из Псковской области в сторону от. Да, друзья, на озере Сево было прекрасно: ежедневный дождь заканчивался (чем бы вы думали?)… радугой! вызывая тем самым неописуемо-щенячий восторг у вновь прибывших. Мое лицо от трех недель типушной жизни покрылось несмываемым слоем копоти, превратив меня в Кошмарного Марвина, а струйка воды, которая время от времени струилась по шестам над моей лежанкой, приятно бодрила. Мой сосед по спальному месту жаждал взаимности, но, поскольку я знать его не знала, приходилось отодвигаться подальше от него, а, сталбыть, поближе к костру. Справедливости ради стоит добавить, что однажды ночью (в результате особо сильных отодвиганий) меня разбудила горящая юбка, и сосед повел себя как настоящий джентльмен, вежливо прервав ухаживания замечанием: «У тебя юбка горит!» Но никакой ожог, разумеется, не затмит радостей ночей, когда мы висели на шестах, чтобы наш вигвам не унесло ветром, или когда выбегали на улицу, чтобы полюбоваться шаровой молнией, или когда я дежурила на общей кухне и на радостях от близости к еде нажралась сырого теста.

Но не суть.
Это я к тому, что, как ни странно, на уговоры уехать обратно в Киев у Слоника ушло ровно две минуты.

Уехали мы вчетвером – Розовый Слон, я, Снейк и Катя Захарова. Приехали в Дедовичи и стали ждать дизеля. На станции «Дедовичи» Слоник впервые решил поесть.
- Давайте намутим кипяточку! – сказал Слоник.
Юная и наивная я взяла себе бауманского мальчика и пошла намучивать кипяточку.

Дедовичские аборигены встретили нас радушно, провели на кухню и усадили на табурет. Наши отвыкшие от табурета ноги непривычно болтались, от меня за километр несло костром и болотом. Нас оглядели и предложили поесть. Как видно, мы и правда смахивали на эфиопских ребятишек.
- Нам бы кипяточку! – пропищала я, протягивая сиротскую эфиопскую кружечку. Ибо сказано было: «Намутить кипяточку».

Знаете ли, вы, что означает кипяточек? Запомните, дети: «КЧ» означает «классная чепуха» кипяточек означает БР макароны «Роллтон». Нетрудно догадаться, что было у нас на ужин.

Остаток ночи был сумбурным: то ли оттого, что сердце чуяло недоброе, а желудок переваривал остатки БР макарон, то ли оттого, что некий бывший мой сосед по типухе, а ныне - вокзалу каждые полчаса просыпался и аплодировал с душой исполнял все свои самые любимые песни группы «Машина Времени».
- Друзья! – бодро сказал Слоник, загружаясь в дизель. – Это – на редкость хороший дизель!
- Чем же он такой хороший? – уныло поинтересовались мы, ковыряясь в глазах.
- Ну, во-первых, мы сможем здесь немного посейшенить*! А во-вторых – в любой момент можно набрать кипяточка!

Спустя десять минут БР макароны «Роллтон» сверхдинамично кисли в ковшике, а из эфиопской кружечки выплескивался на пол чай.
- Так дело не пойдет! – радостно завопил Слоник. – Давайте я буду держать, а вы будете есть, иначе все расплескается! И взял в одну руку ковшик, а в другую – кружечку.

И сегодня, вытирая ностальгическую слезу, я снова вижу эту картину: пустой дизельный вагон, деревья, покачивающиеся за окнами, трогательные лучики солнца БР макароны «Роллтон», запутавшиеся в бороде Слоника, и, конечно, сам Слоник, стоящий в проходе в позе морской звезды.

Вот сейчас бауманцы вспоминают, что на тогдашней Радуге на их стоянке с едой все было более чем. Однако энтузиазм, с которым Снейк и Катя приговаривали вторые по счету БР макароны, отхлебывая их прямо из ковшика, заставлял меня усомниться в непоколебимом бауманском благополучии.

Слоник растерянно наблюдал стремительное исчезновение макарон, то и дело порываясь наклониться к ковшику. Его эгоистичные порывы плодов, конечно, не принесли – ковшик был надежно окружен нами, а вторая рука несчастного - по-прежнему занята Кружечкой. Правда, когда ложки заскребли по дну, я спохватилась:
- А чего это Слон не ест?
- Слон не ест – значит, не хочет! – строго ответила Катя.

Эта фраза и по сей день находится в первой десятке.

Когда оккупация ковша закончилась по причине опустения последнего, и Слоник пытался найти в наших сытых глазах оправдание такому неслонолюбивому поступку, Катя выдала второе хитовое объяснение происходящему:
- Все пожрал Хомяк.

Месть Слоника не заставила себя ждать: бедняга-Хомяк, и правда готовый пожрать всё, на поверку жрал одни БР макароны «Роллтон». Фонд БР макарон щедро спонсировался Розовым Извергом. Через пару дней такой жизни Хомяк заскулил и приготовился самоубиться, едва заслышав шелест очередного пакетика с «Роллтоном».

У Грызуна была одна надежда – однажды утром, по прибытии в очередной город, Слоник не обнаружит там «Роллтона» и будет вынужден купить что-нибудь другое, например, ванильную сгущенку. Почему бы и не ванильную сгущенку, в самом-то деле?

Дело шло своим чередом – процессия продвигалась по Беларуси, запасы «Роллтона» иссякали, Слоник грустнел, а в окрестных ларьках продавалась сплошная ванильная сгущенка.
- Хочу ванильной сгущенки!! – заплакал Хомяк в Могилеве, вытянув пальчик в сторону киоска.
- Хорошо, Хомяк! – ответил Слоник. – Загружайся в очередной дизель, а я тебе, тем временем, куплю твою сгущенку.

Доверчивый Хомяк загрузился в дизель, размазывая слюнки по пузику и сиденьям. Через пять минут появился сияющий Слон:
- Угадайте, что я купил? – подмигнула Хомяку Розовая Скотина.
- Сгущенку? – с робкой надеждой спросил Хомяк.
- Лучше!!! – завопил Слон, выкладывая на столик увесистый пакет. – Я купил целых три килограмма БР макарон «Роллтон»!!!

Так на свете стало одним Хомяком меньше. То, что от него осталось, покорно пожевало БР макарон и легло спать.

Тогда я кое-что усвоил. Не знаю, как остальные части Хомяка, но я, окажись на пресловутом корабле, дрейфующем в море со Слоном и БР макаронами «Роллтон», сперва, конечно, сгрызла бы Слона, затем – деревянные стулья в кают-компании и только потом закусила бы «Роллтоном», мужественно преодолевая рвотные позывы.
То ли дело наша «МИВИНА».

* Мы и правда немного посейшенили. А потом – еще немного… И еще… И еще… Это совершенно отдельная история, в которой Слоник

Однажды мама послала меня в галантерею купить рояль. Причем сказала «Покупай любой, но ни в коем случае не черный» . Кажется, я немного приврала про рояль. По правде говоря, я вообще не помню, что так горело в галантерее и почему я пришла туда за пятнадцать минут до конца обеденного перерыва.

Подошла к двери и встала, тревожно озираясь в поисках конкурентов, охочих до канцелярских скрепок, красных пластиковых пеналов, лежалых кожаных брелков, писающих мальчиков для двери в ванную, наклеек с Микки Маусом и пенопластовых Дедов Морозов. Больше в нашей галантерее не было ничего, даже сувенирных кошечек из меховой проволоки с пластиковыми мордами, потому что эти самые кошечки в количестве двенадцати штук месяц назад переселились на верхнюю полку моей детской «стенки».

Вот стояла я и тревожилась по поводу своего зыбкого статуса: вот тут ты первая, а через минуту – перед тобой втиснется бойкая тетка и, не найдя вожделенных кошечек, скупит всех писающих мальчиков подчистую. Социальный статус следовало немедленно укрепить, и я не придумала способа надежнее, чем засунуть указательный палец в отверстия железных скоб для навесного замка на двустворчатой двери галантереи. Способ оказался надежным – палец вошел как влитой в обе скобы, правда, после некоторых уговоров.

А тут тетушки подоспели и увидели меня, всю в белом и с укрепленным статусом. Рассердились, конечно, но делать нечего – если человек вовремя о статусе позаботился, то ничего тут уже не поделаешь, остается только сзади пристраиваться и напирать. Они пристроились сзади и как следует наперли.

Напирали, к счастью, недолго – пятнадцать минут подошли к концу, и продавщицы засуетились, открывая внутренний засов. Но не тут-то было: мой палец, за пять минут до того упорно не хотевший пролазить в скобы, теперь ни за что не желал с ними расставаться.
- Ну что же ты, Иглесиас девочка, - нетерпеливо закудахтали тетеньки, - не хочешь заходить – не надо, дай людям пройти!
- Не могу я, – сказала я и сильнее задергала палец.
- Мне срочно нужны лежалые кожаные брелки! – заявила одна из тетенек и выразительно посмотрела на товарок.
- Да-да! - Поддержала тетеньку товарка. – У меня брат Митька помирает, просит ухи и пенопластовых Дедов Морозов!
- И красных пластиковых пеналов! И наклеек с Микки Маусом! – поддакнули остальные.
- Придется помереть вашему Митьке, - сочувственно сказала я. – Я тоже, небось, не за хлебом пришла. Я точно так же, как и все люди, нуждаюсь в писающих мальчиках для двери в ванную, но ничего не поделаешь.

Палец от непрерывных дерганий посинел и не по-детски заныл.
- Придумала! – восторженно взвизгнула одна тетенька. – Нужно, девочка, послать за твоим папой, чтобы он пришел с пилой и распилил скобы.
- Посылайте! – обрадовалась я. – Я своего папу два года не видела, может, и прилетит из Якутии по такому случаю.

Энтузиазм тетенек немного поугас, а потом одна из них завопила с новой силой:
- Придумала! Вся проблема в суставе. Если продавщицы изнутри поднажмут, то палец твой поломается и легко выскользнет! А перелом тебе в поликлинике вылечат!

Эта новая спасительная идея показалась мне на редкость отстойной. Но по-настоящему страшно стало, когда дотоле молчавшие продавщицы изрекли вердикт в щель между створками, и вердикт этот был формулой рыночной экономики образца 91го года, свежепочерпнутой из заграничных фильмов:
- Покупатель всегда прав! Держитесь, бабоньки, сейчас поднажмем!
- Ой, НЕНАДАНЕНАДА! – заорала я изо всех сил, потому что мне куда больше хотелось покупать канцелярские скрепки с пальцем, чем без него.
- Ни себе, ни людям – вот, как это называется, девочка! – презрительно сказали тетеньки.

И тут появился Спасительный Дядя. Спасительный Дядя, прибежавший не иначе как на мои вопли, взял мой горе-указательный-палец по обе стороны от скоб, прошептал волшебное слово и освободил меня.

«Интересно, сколько таких было у него до меня? - Думала я, бредя домой с очередной проволочной кошечкой, чудом уцелевшей в магазине. – И где, о господи, был бы мой палец, не появись Спасительный Дядя вовремя?»

Хотя, вариант тетенек тоже открывал для меня некоторые перспективы. Например, всю оставшуюся жизнь я имела бы редкую возможность ковырять этим пальцем в носу без риска испачкать руки.

В тот день я, как водится, кое-что усвоила, а именно, – что глас народа – страшная сила, а уж когда народ объединен общей идеей – ужасти, что делается, и никакой палец не способен их остановить.

Как бы то ни было, с тех пор я оставила паскудную привычку приходить куда-либо заранее.